БЮЛЛЕТЕНЬ

САХАЛИНСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА

1 квартал 2016 года  

Судебная практика по уголовным делам

Разрешение вопроса о направлении уголовного дела по подсудности вне назначенного к проведению судебного заседания, без заслушивания мнения подсудимого о возможности оставления уголовного дела в производстве суда, принявшего дело в производство, противоречит требованиям части 1 статьи 227 УПК РФ и статьи 34 УПК РФ.

Уголовное дело по обвинению Д. в совершении преступления, предусмотренного частью 3 статьи 256 УК РФ, поступило в Корсаковский городской суд Сахалинской области 13 октября 2015 года.

Постановлением Корсаковского городского суда Сахалинской области от 20 октября 2015 года назначено судебное заседание по рассмотрению указанного уголовного дела на 27 октября 2015 года.

Постановлением Корсаковского городского суда Сахалинской области от 26 октября 2015 года уголовное дело в отношении Д. направлено по подсудности в Тигильский районный суд Камчатского края.

Судом апелляционной инстанции 16 декабря 2015 года постановление Корсаковского городского суда Сахалинской области от 26 октября 2015 года о направлении уголовного дела в отношении Д. в Тигильский районный суд Камчатского края отменено, уголовное дело направлено на новое судебное рассмотрение в Корсаковский городской суд Сахалинской области со стадии судебного разбирательства.

Согласно части 1 статьи 227 УПК РФ, по поступившему уголовному делу судья принимает одно из следующих решений: о направлении уголовного дела по подсудности; о назначении предварительного слушания; о назначении судебного заседания.

В соответствии с частями 1 и 2 статьи 34 УПК РФ судья, установив при разрешении вопроса о назначении судебного заседания, что поступившее уголовное дело не подсудно данному суду, выносит постановление о направлении данного уголовного дела по подсудности. При этом по смыслу закона суд, установив, что находящееся в его производстве уголовное дело подсудно другому суду того же уровня, вправе с согласия подсудимого оставить данное уголовное дело в своем производстве, но только в случае, если он уже приступил к его рассмотрению в судебном заседании.

При таких обстоятельствах суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что вынесение судом постановления от 26 октября 2015 года о направлении уголовного дела по подсудности, при наличии постановления от 20 октября 2015 года о назначении судебного заседания, как и разрешение вопроса о направления дела по подсудности вне назначенного к проведению судебного заседания без заслушивания мнения подсудимого о возможности оставления уголовного дела в производстве Корсаковского городского суда Сахалинской области, не соответствует требованиям части 1 статьи 227 УПК РФ и части 2 статьи 34 УПК РФ.

Кроме того, отменяя постановление суда первой инстанции, суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что уголовное дело в отношении Д. обоснованно было направлено заместителем прокурора Сахалинской области для рассмотрения по существу в Корсаковский городской суд Сахалинской области.

Из материалов уголовного дела следует, что судно «S» после задержания доставлено в порт г. Корсаков Сахалинской области.

Пленум Верховного Суда Российской Федерации в Постановлении от 20 ноября 2003 года № 18 «О подсудности дел, вытекающих из морских требований» разъяснил, что суды Российской Федерации вправе разрешать по существу дела по спорам, вытекающим из морских требований, также и по месту нахождения на территории Российской Федерации судна, зарегистрированного в реестре судов иностранного государства и плавающего под Государственным флагом Российской Федерации; судна, зарегистрированного в Государственном судовом реестре или судовой книге и временно переведенного под государственный флаг иностранного государства с правом пользования и владения иностранным фрахтователем; судна, имеющего национальность иностранного государства и плавающего под государственным флагом данного государства. Под местом нахождения судна в указанном случае следует понимать его нахождение в морском торговом, рыбном и специализированном портах, расположенных в Российской Федерации.

Производство предварительного расследования и составление обвинительного заключения следователем, подлежащим в соответствии со ст.62 УПК РФ отводу, исключает возможность принятия судебного решения, на основе составленного этим следователем обвинительного заключения.

Согласно части 1 статьи 21 УПК РФ уголовное преследование от имени государства по уголовным делам публичного обвинения осуществляют прокурор, следователь и дознаватель, и именно следователь как должностное лицо, уполномоченное в пределах компетенции (пункт 41 статьи 5 УПК РФ), предусмотренной статьей 38, пунктом 1 части 1 статьи 145, части 1 статьи 146 и разделом 8 УПК РФ, вправе возбудить уголовное дело, о чем обязан вынести соответствующее постановление (пункт 25 статьи 5 УПК РФ), по которому правомочен осуществлять предварительное расследование с составлением обвинительного заключения.

В соответствии с пунктом 3 части 1 и частью 2 статьи 61 УПК РФ следователь не может участвовать в производстве по уголовному делу, если он является близким родственником или родственником любого из участников производства по данному уголовному делу, а также в случаях, если имеются иные обстоятельства, дающие основание полагать, что он лично, прямо или косвенно, заинтересован в исходе данного уголовного дела.

           Частью 1 статьи 62 УПК РФ установлено, что при наличии оснований для отвода следователь обязан устраниться от участия в производстве по уголовному делу. Обязанность принять решение об отводе лежит и на руководителе следственного органа (часть 1 статьи 67 УПК РФ). 

  Согласно статьи 42 УПК РФ участником уголовного судопроизводства со стороны обвинения является потерпевший, которым наряду с физическим лицом может признаваться юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда имуществу юридического лица.

  Часть 1 статьи 45 УПК РФ гласит: «Представителями потерпевшего, гражданского истца и частного обвинителя могут быть адвокаты, а представителями гражданского истца, являющегося юридическим лицом, также иные лица, правомочные в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации представлять его интересы…»

            Согласно части 3 статьи 4 Федерального закона от 7 февраля 2011 года №3-ФЗ «О полиции» руководство деятельностью полиции осуществляют в пределах своей компетенции  руководители подразделений полиции, которые несут ответственность за выполнение возложенных на полицию обязанностей.

            В силу Положения об Отделении Министерства внутренних дел Российской Федерации по Макаровскому городскому округу данное Отделение является юридическим лицом, его возглавляет начальник, который осуществляет руководство Отделением на основе единоначалия и несет персональную ответственность за выполнение возложенных на Отделение задач. Начальник Отделения обладает правом первой подписи финансовых документов, осуществляет в пределах своей компетенции управление имуществом, находящимся в оперативном управлении Отделения, обеспечивает эффективное использование материальных ценностей, а также представляет в судах интересы Отделения.

По приговору Макаровского районного суда Сахалинской области от 8 октября 2015 года Т. и Б. осуждены по пунктам «а, б» части 2 статьи 158 УК РФ, Б. дополнительно по части 1 статьи 158 УК РФ. Согласно предъявленному обвинению и установленным судом обстоятельствам преступными действиями Т. и Б. причинен ущерб ОМВД России по Макаровскому городскому округу, в связи с чем ОМВД России по Макаровскому городскому округу признано потерпевшей стороной по уголовному делу.

При этом из материалов уголовного дела следует, что уголовное дело в отношении Т. и Б. возбуждено и расследовано следователем следственного отдела по Макаровскому району Следственного управления Следственного комитета РФ по Сахалинской области Ф., которая является супругой, т.е. близким родственником, начальника полиции Ф., являющегося руководителем ОМВД России по Макаровскому городскому округу.

 Макаровский районный суд Сахалинской области, не приняв должных мер к проверке в судебном заседании факта совпадения фамилии следователя и руководителя юридического лица, фигурирующего по уголовному делу в качестве представителя потерпевшей стороны, что прямо указывало на признаки их родства, постановил в отношении Т. и Б. обвинительный приговор, который судом апелляционной инстанции Сахалинского областного суда 18 декабря 2015 года в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона, допущенным на досудебной стадии производства по делу, отменен.Уголовное дело в отношении Т. и Б. направлено прокурору Макаровского района Сахалинской областидля устранения препятствий его рассмотрения судом.

Неправильное толкование судом первой инстанции положений пункта 15 статьи 397 УПК повлекло отмену постановления суда первой инстанции судом апелляционной инстанции.

Осужденный А. обратился в Смирныховский районный суд Сахалинской области с ходатайством, в котором просил разъяснить сомнения и неясности, возникающие при исполнении вступившего в законную силу приговора Южно-Сахалинского городского суда Сахалинской области от 12 марта 2014 года, в части вопроса о вещественных доказательствах, об оплате труда адвоката и распределении судебных издержек.

Постановлением Смирныховского районного суда Сахалинской области ходатайство А. о разъяснении со­мнений и неясностей, возникших при исполнении приговора Южно-Сахалинского городского суда Сахалинской области от 12 марта 2014 года, оставлено без удовлетворения.

Судом апелляционной инстанции Сахалинского областного суда 17 февраля 2016 года постановление суда первой инстанции отменено, производство по ходатайству осужденного прекращено.

В соответствии с пунктом 15 статьи 397 УПК РФ суд рассматривает вопросы, связанные с исполнением приговора, в том числе о разъяснении сомнений и неясностей, возникающих при исполнении приговора.

Согласно приговору Южно-Сахалинского городского суда Сахалинской области от 12 марта 2014 года вопрос о вещественных доказательствах судом разрешен при постановлении приговора, каких-либо сомнений и неясностей в данной части приговор не содержит. Вопрос об оплате труда адвоката и распределении судебных издержек в приговоре не разрешался, следовательно, и в этой части каких-либо сомнений и неясностей при исполнении приговора не было.

При таких обстоятельствах, у суда первой инстанции изначально отсутствовали основания для принятия ходатайства осужденного А. к производству суда, в связи с чем судом апелляционной инстанцией было принято вышеуказанное решение.

Необоснованное признание судом обстоятельств, смягчающих наказание, а также назначение чрезмерно мягкого наказания, повлекло изменение приговора судом второй инстанции по апелляционному  представлению государственного обвинителя.

Приговором Томаринского районного суда Сахалинской области от 13 ноября 2015 года Е., ранее не судимая, осуждена по статье 106 УК РФ к наказанию в виде ограничения свободы на срок 2 года, с ограничениями, установленными приговором. Из приговора следовало,  что Е., являясь матерью, совершила убийство новорожденного ребенка сразу же после родов.

Судом апелляционной инстанции 13 января 2016 года по апелляционному представлению государственного обвинителя приговор Томаринского районного суда Сахалинской области от 13 ноября 2015 года в отношении Е. изменен, из приговора исключено: указание суда о наличии у осужденной Е. на иждивении двух несовершеннолетних детей; из описательно-мотивировочной части приговора указание суда на совершение Е. преступления в условиях психотравмирующей ситуации;указание суда о наличии у Е. обстоятельств, смягчающих наказание  – малолетних детей у виновной, активного способствования раскрытию преступления и иных действий, направленных на заглаживание вреда, причиненного преступлением.

Обосновывая свое решение, суд апелляционной инстанции в своем постановлении указал, что судпервой инстанции в приговоре без достаточных оснований пришел к выводу о совершении Е. убийствановорожденного в условиях психотравмирующей ситуации, поскольку каких-либо психотравмирующих факторов по делу не установлено.

Суд апелляционной инстанции также согласился с доводами государственного обвинителя о том, что суд первой инстанции необоснованно признал в отношении Е. обстоятельствами, смягчающими наказание – наличие малолетних детей, активное способствование раскрытию преступления, иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему. Из материалов уголовного дела следовало, что Е. злоупотребляла спиртными напитками, воспитанием детей не занималась, дети находились на государственном обеспечении, при этом Е. лишена родительских прав, преступление раскрыто в результате проведения оперативно-розыскных мероприятий. Кроме этого, суд апелляционной инстанции указал, что действия Е. по установлению факт рождения ребенка и его захоронению, не могут быть признаны обстоятельством, смягчающим наказание, как иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему.

Помимо этого, суд апелляционной инстанции пришел к убеждению, что наказание Е. по статье 106 УК РФ в виде ограничения свободы определено без учета всех обстоятельств по делу и личности осужденной, характера и степени общественной опасности совершенного преступления, и, согласившисьс доводами государственного обвинителя, признав назначенное наказание чрезмерно мягким, назначил осужденной Е. наказание по статье 106 УК РФ с применением части 1 статьи 62 УК РФ в виде 1 года 6месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в колонии – поселении.

Несправедливость назначенного наказания вследствие чрезмерной мягкости повлекла изменение приговора в апелляционном порядке.

Приговором Южно-Сахалинского городского суда Сахалинской области от 4 декабря 2015 года О., ранее не судимый, осужден по части 3 статьи 30 пункту «г» части 3 статьи 228.1 УК РФ (в редакции Федерального закона от 19 мая 2010 года № 87-ФЗ), с применением статьи 64 УК РФ, к 6 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима, Б., ранее не судимый,осужден по части 3 статьи 30 пункту «г» части 3 статьи 228.1 УК РФ (в редакции Федерального закона от 19 мая 2010 года № 87-ФЗ), с применением положения статьи 64 УК РФ, к 5 годам 6 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Из приговора следовало, что при назначении О. и Б. наказания, суд первой инстанции, руководствуясь положениями статьи 60 УК РФ, учитывал характер и степень общественной опасности содеянного, конкретные обстоятельства дела, данные о личности виновных, влияние наказания на их исправление и условия жизни их семей. В качестве смягчающих наказание О. обстоятельств судом учтены: наличие на иждивении двоих малолетних детей; признание вины; раскаяние в содеянном; явка с повинной и активное способствование раскрытию и расследованию преступления. В качестве смягчающих наказание осужденного Б. обстоятельств судом учтены: наличие на иждивении малолетнего ребенка; признание вины; раскаяние в содеянном; явка с повинной и активное способствование раскрытию и расследованию преступления; совершение преступления впервые. Обстоятельств, отягчающих наказание подсудимым в соответствии со статьей 63 УК РФ, суд не установил. Судом также были учтены положительные характеристики О. и Б., их поведение в ходе судебного разбирательства, которое выразилось в признании ими вины. Данные обстоятельства в совокупности суд признал исключительными и назначил О. и Б. наказание в виде лишения свободы с применением статьи 64 УК РФ - ниже низшего предела, предусмотренного санкцией части 3 статьи 228.1 УК РФ.

Не согласившись с приговором, государственным обвинителем в апелляционном представлении был поставлен вопрос об отмене приговора в связи его несправедливостью вследствие чрезмерной мягкости назначенного О. и Б. наказания, необоснованном применении статьи 64 УК РФ.

Суд апелляционной инстанции 25 января 2016 года, согласившись с доводами апелляционного представления прокурора о неправильном применении судом уголовного закона ввиду чрезмерной мягкости назначенного наказания, изменил приговор, усилив наказание: осужденному О. по части 3 статьи 30 пункта «г» части 3 статьи 228.1 УК РФ (в редакции Федерального закона от 19 мая 2010 года № 87-ФЗ) назначил 9 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии  строгого режима; осужденному Б. по части 3 статьи 30 пункта «г» части 3 статьи 228.1 УК РФ (в редакции Федерального закона от 19 мая 2010 года № 87-ФЗ)  - 8 лет 6 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии  строгого режима.

Обосновывая свое решение, суд апелляционной инстанции, сославшись на положения части 2 статьи 43, статьи 60, статьи 6 и статьи 64 УК РФ, указал следующее.

Из приговора следует, что решая вопрос о применении к О. и Б. положений статьи 64 УК РФ, суд сослался лишь на данные об их личности,   смягчающие  и отсутствие отягчающих обстоятельств, их поведение в ходе предварительного следствия и судебного разбирательства, что само по себе, без учета всех фактических обстоятельств дела, характера и степени общественной опасности совершенного ими деяния, обстоятельств, связанных с целями и мотивами преступления, нельзя признать основанием для применения положения статьи 64 УК РФ.

Вместе с тем, согласившись с выводами суда первой инстанции о том, что совершенное О. и Б. преступление в сфере оборота наркотических средств относится к категории особо тяжкого, носит высокую степень общественной опасности, суд апелляционной инстанции, в отличие от суда первой инстанции, не усмотрел по делу обстоятельств, которые бы существенно уменьшали степень общественной опасности совершенного О. и Б. преступления и позволяли применить статью 64 УК РФ, и указал, что  высокая степень общественной опасности совершенного О. и Б. преступления не может быть существенно уменьшена лишь только потому, что наряду с совокупностью смягчающих наказание обстоятельств, суд посчитал признательную позицию подсудимых в ходе судебного следствия, способствующей более полному расследованию совершенного ими преступления. Суд апелляционной инстанции также пришел к выводу, что признанные судом первой инстанции отдельные смягчающие наказание обстоятельства, даже в совокупности,  не являются основанием для применения к осужденным положений статьи 64 УК РФ.

Если приговор отменен не за мягкостью назначенного наказания, при повторном рассмотрении уголовного дела в случае признания дополнительных обстоятельств смягчающими, наказание не может быть назначено в том же размере, что при постановлении первого приговора.

         Согласно приговору Южно-Сахалинского городского суда Сахалинской области от 24 июня 2013 года Б. осужден: по части 3 статьи 30 пункту «г» части 3 статьи 228.1 УК РФ к 8 годам лишения свободы; по части 1 статьи 228 УК РФ к 9 месяцам лишения свободы; по части 1 статьи 230 УК РФ к 9 месяцам лишения свободы; на основании пункта 3 части 1 статьи 24 УПК РФ, статьи 78 УК РФ от наказания, назначенного по части 1 статьи 228 УК РФ, освобожден в связи с истечением сроков давности; на основании части 3 статьи 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения наказаний, назначенных по части 3 статьи 30 пункту «г» части 3 статьи 228.1 УК РФ и части 1 статьи 230 УК РФ, окончательно осужден к 8 годам 3 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Судом апелляционной инстанции 11 сентября 2013 года приговор в отношении Б. изменен в части зачета в срок отбытия наказания времени содержания Б. под стражей.

22 января 2016 года судом кассационной инстанции - президиумом Сахалинского областного суда в связи с допущенными судами первой и апелляционной инстанциями существенными нарушениями уголовного и (или) уголовно-процессуального законов, повлиявших на исход дела, изменены приговор Южно-Сахалинского городского суда Сахалинской области от 24 июня 2013 года и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Сахалинского областного суда от 11 сентября 2013 года в отношении Б.

Из материалов уголовного дела следует, что приговором Южно-Сахалинского городского суда Сахалинской области от 28 сентября 2010 года (с учетом изменений, внесенных кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Сахалинского областного суда от 19 января 2011 года) Б. был осужден по части 3 статьи 30 пункту «г» части 3 статьи 228.1 УК РФ к 8 годам лишения свободы, по части 1 статьи 228 УК РФ к 9 месяцам лишения свободы, по части 1 статьи 230 УК РФ к 9 месяцам лишения свободы. Согласно приговору и кассационному определению обстоятельствами, смягчающими наказание Б., судом признавались: явка с повинной, активное способствование раскрытию и расследованию преступлений, изобличение других соучастников преступления, наличие малолетних детей у виновного. Данные приговор и кассационное определение постановлением президиума Сахалинского областного суда от 9 ноября 2012 года были отменены в связи с нарушением судом первой инстанции уголовно-процессуального закона, а не за мягкостью назначенного наказания.

При постановлении приговора Южно-Сахалинского городского суда Сахалинской области от 24 июня 2013 года, суд, сославшись на статью 61 УК РФ, наряду с установленными приговором от 28 сентября 2010 года смягчающими наказание обстоятельствами, дополнительно признал в качестве смягчающих наказание обстоятельств и иные обстоятельства - частичное признание Б. вины по предъявленному обвинению, раскаяние в содеянном, однако наказание осужденному Б. назначил в тех же размерах. Данное решение суда президиумом признано несоответствующим требованиям закона о справедливости наказания, в связи с чем президиум снизил наказание, назначенное по части 1 статьи 230 УК РФ осужденному Б. до 8 месяцев лишения свободы. Оснований к снижению наказания по части 3 статьи 30 пункту «г» части 3 статьи 228.1 УК РФ и части 1 статьи 228 УК РФ президиум не усмотрел, поскольку по части 3 статьи 30 пункту «г» части 3 статьи 228.1 УК РФ наказание Б. судом первой инстанции  было назначено в минимальных пределах, предусмотренных санкцией статьи, а по части 1 статьи 228 УК РФ Б. от наказания освобожден в связи с истечением сроков давности.

Необоснованное применение судом первой инстанции при назначении наказания положений статьи 73 УК РФ повлекло изменение приговора по апелляционному представлению прокурора судом апелляционной инстанции.

         Приговором Охинского городского суда Сахалинской области от 20 января 2016 года, постановленным в особом порядке принятия судебного решения,  П., ранее не судимый, осужден по пункту «з» части 2 статьи 111 УК РФ к 3 годам лишения свободы. При этом суд, посчитав, что исправление осужденного возможно без реального отбывания наказания, не усмотрев оснований для применения положений статьи 64 УК РФ и части 6 статьи 15 УК РФ, применил положения статьи 73 УК РФ и назначил наказание П. условно с испытательным сроком на 2 года, с возложением обязанностей, указанных в приговоре.

В апелляционном представлении прокурор оспаривал вывод суда о возможности исправления П. без реального отбывания наказания. Учитывая характер и степень общественной опасности совершенного преступления, личность осужденного, просил об отмене приговора в отношении П. и назначении осужденному наказания в виде 4 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Суд апелляционной инстанции, рассмотрев 9 марта 2016 года уголовное дело по апелляционному представлению прокурора, пришел  к выводу, что приговор подлежит изменению по основанию, предусмотренному пунктом 4 статьи 38915 УПК РФ, в связи несправедливостью приговора.

Обосновывая свое решение, суд апелляционной инстанции в определении указал, что по смыслустатьи 73 УК РФ суд может постановить считать назначенное наказание условным только в том случае, если придет к выводу о возможности исправления осужденного без реального отбывания наказания. При этом суд должен учитывать не только личность виновного и смягчающие обстоятельства, но и характер, и степень общественной опасности совершенного преступления.

Из приговора следовало, что при назначении осужденному П. наказания, суд, исходя из положенийстатьи 60 УК РФ, учитывал характер и степень общественной опасности содеянного, конкретные обстоятельства дела, данные о личности виновного, его отношение к содеянному, влияние наказания на его исправление, принял во внимание то, что П. на учете у врачей нарколога и психиатра не состоит, удовлетворительно характеризуется по месту жительства, привлекался к административной ответственности за совершение административного правонарушения, посягающего на общественный порядок и общественную безопасность. Обстоятельствами, смягчающими наказание П., суд признал явку с повинной, активное способствование раскрытию и расследованию преступления, полное признание вины и раскаяние в содеянном. Обстоятельств, отягчающих наказание, судом установлено не было.

Однако, несмотря на вышеуказанные установленные судом обстоятельства, суд апелляционной инстанции, согласившись с доводами апелляционного представления прокурора, пришел к выводу, что приведенные в приговоре данные о личности П. явно переоценены судом первой инстанции, а также, что судом первой инстанции, вопреки требованиям статей 6 и 60 УК РФ о справедливости наказания, не в полной мере учтены характер и степень общественной опасности совершенного тяжкого преступления, направленного против здоровья личности, имеющего повышенную степень общественной опасности, конкретные обстоятельства дела (совершение преступления с применением огнестрельного оружия), последствия преступления, повлекшего за собой стойкую утрату потерпевшим общей трудоспособности свыше 30%.

Исходя из данных обстоятельств, суд апелляционной инстанции определил, что постановленный в отношении П. приговор является несправедливым, поскольку по нему назначено наказание, которое хотя и не выходит за пределы, предусмотренные частью 2 статьи 111 УК РФ, но по своему размеру является несправедливым вследствие чрезмерной мягкости, а также ввиду необоснованного применения положений статьи 73 УК РФ.

С учетом вышеизложенного приговор Охинского городского суда Сахалинской области от 20 января 2016 года в отношении П. судом апелляционной инстанции Сахалинского областного суда изменен - из приговора исключено указание на применение статьи 73 УК РФ при назначении П. наказания, назначенное П. по пункту «з» части 2 статьи 111 УК РФ наказание усилено до 3 лет 6 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Судебная практика по гражданским и административным делам

Расторжение по инициативе работодателя трудового договора с женщиной, имеющей ребенка в возрасте до трех лет, в том числе являющейся  одинокой матерью, возможно лишь по основаниям, предусмотренным  законом.

Г. предъявила  к ООО «Газпром межрегионгаз Новосибирск» иск о восстановлении на работе, взыскании среднего  заработка за время вынужденного прогула  и компенсации морального вреда.

В исковом заявлении указала, что работала в должности диспетчера в филиале ответчика на Дальнем Востоке (подразделение в Сахалинской области) и место ее  работы было определено в городе Южно-Сахалинске. После принятия ответчиком решения о прекращении деятельности филиала на Дальнем Востоке она уволена с работы по пункту 2 части 1 статьи 81 Трудового кодекса РФ в связи с сокращением численности (штата) работников организации. Увольнение произведено незаконно, поскольку она является одинокой матерью, имея ребенка в возрасте 3-х лет.

Решением Южно-Сахалинского городского суда от 23 октября 2015 года исковые требования Г. удовлетворены.

Суд первой инстанции при разрешении спора установил, что Г. с 15 ноября 2011 года была принята на работу в ООО «Газпром межрегионгаз Новосибирск» филиал на Дальнем Востоке (подразделение в Сахалинской области) в оперативно-диспетчерскую группу на должность диспетчера с местом работы в городе Южно-Сахалинске.

18 октября 2014 года у Г. родился ребенок.

22 апреля 2015 года общим собранием участников ООО «Газпром межрегионгаз Новосибирск» принято решение о прекращении с 01 августа 2015 года деятельности филиала этого общества на Дальнем Востоке. 27 апреля 2015 года ответчик направил в Центр занятости населения муниципального образования «Городской округ Южно-Сахалинск»  информацию о массовом высвобождении работников указанного филиала общества в связи с прекращением деятельности его подразделения в Сахалинской области. 10 августа 2015 года на основании решения внеочередного собрания участников общества от 30 июля 2015 года об изменении  Устава общества (исключены сведения о филиале общества на Дальнем Востоке  и в Единый государственный реестр юридических лиц внесена запись о прекращении деятельности названного филиала).

29 апреля 2015 года Г. вручено уведомление работодателя о том, что в связи с прекращением деятельности филиала общества на Дальнем Востоке  с 01 августа 2015 года трудовой договор с нею будет расторгнут по пункту 2 части 1 статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации.

Приказом от 27 июля 2015 года трудовой договор с Г.  прекращен 30 июля 2015 года по пункту 2 части 1 статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации - в связи с сокращением численности (штата) работников организации.

Удовлетворяя иск Г., суд первой инстанции сослался на положения части 4 статьи 261 Трудового кодекса Российской Федерации, содержащей запрет на увольнение по сокращению штата или численности работников женщины, имеющей  ребенка в возрасте до трех лет и являющейся одинокой матерью, к числу  которых относится истица. 

Суд апелляционной инстанции, отменяя это решение и отказывая Г. в иске, указал, что спор разрешен  без учета позиции Конституционного Суда Российской Федерации и с нарушением  норм материального права.

Так в Определении от 24 октября 2013 года № 1542-О Конституционный Суд Российской Федерации указал, что реализуя закрепленные Конституцией Российской Федерации (статья 34 часть 1, статья 35 часть 2) права, работодатель (юридическое лицо) в целях осуществления эффективной экономической деятельности и управления имуществом вправе самостоятельно, под свою ответственность принимать необходимые организационные решения, в частности о создании обособленных структурных подразделений для осуществления всех или части своих функций и прекращении их деятельности, а также кадровые решения (подбор, расстановка, увольнение персонала), соблюдая при этом в соответствии с требованиями статьи 37 Конституции Российской Федерации закрепленные трудовым законодательством гарантии трудовых прав работников, в том числе направленные против возможного произвольного увольнения.

Расторжение трудового договора с работниками, работающими в расположенном в другой местности обособленном структурном подразделении организации, осуществляется по правилам, предусмотренным для случаев ликвидации организации, только тогда, когда работодателем принято решение о прекращении деятельности такого структурного подразделения, поскольку это фактически означает прекращение деятельности самой организации в этой местности и, соответственно, делает невозможным перевод работников с их согласия на другую работу в ту же организацию в пределах той же местности, как то предписано частью 3 статьи 81 и статьей 180 Трудового кодекса Российской Федерации  (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 21 апреля 2005 года N 144-О).

В силу части 5 статьи 394 Трудового кодекса Российской Федерации в случае признания формулировки основания и (или) причины увольнения неправильной или не соответствующей закону суд, рассматривающий индивидуальный трудовой спор, обязан изменить ее и указать в решении основание и причину увольнения в точном соответствии с формулировками настоящего Кодекса или иного федерального закона со ссылкой на соответствующие статью, часть статьи, пункт статьи настоящего Кодекса или иного федерального закона.

Пленум Верховного Суда Российской Федерации в пункте 61 Постановления от 17 марта 2004 № 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации" разъяснил, что если при разрешении спора о восстановлении на работе суд признает, что работодатель имел основание для расторжения трудового договора, но в приказе указал неправильную либо не соответствующую закону формулировку основания и (или) причины увольнения, суд в силу части 5 статьи 394 Кодекса обязан изменить ее и указать в решении причину и основание увольнения в точном соответствии с формулировкой Кодекса или иного федерального закона со ссылкой на соответствующие статью, часть статьи, пункт статьи Кодекса или иного федерального закона, исходя из фактических обстоятельств, послуживших основанием для увольнения.

Поскольку по делу установлено, что имело место прекращение деятельности Дальневосточного филиала организации, в том числе подразделения в Сахалинской области, где работала Г., суд апелляционной инстанции при вынесении нового решения в соответствии с положениями статьи 394 Трудового кодекса Российской Федерации и разъяснениями Пленум Верховного Суда Российской Федерации изменил формулировку   основания увольнения истицы на  пункт 1 части 1 статьи 81 Трудового кодекса Российской Федерации - в связи с ликвидацией организации и признал законным ее увольнение, так как в силу части 4 статьи 261 Трудового кодекса Российской Федерации по указанному основанию допускается расторжение трудового договора с женщиной, имеющей ребенка в возрасте до трех лет и являющейся одинокой матерью.                         

Срочный трудовой договор, заключенный на время исполнения обязанностей работника, отсутствующего  в связи с отпуском по уходу за ребенком, прекращается с выходом этого работника на работу.

М. обратился в суд с иском к ОАО «Сбербанк России» о восстановлении на работе, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула и компенсации морального вреда. Иск обосновал указанием на то, что работал у ответчика в специализированном дополнительном офисе № 8567/07 Южно-Сахалинского отделения в должности консультанта по банковским продуктам по срочному трудовому договору на период отсутствия основного работника С.  Уволен с работы 05 мая 2015 года по окончании срока договора, однако С. фактически на работу не вышла. Действительной причиной к увольнению считает поступившую в банк жалобу клиента.

Решением Южно-Сахалинского городского суда от 08 сентября 2015 года М. восстановлен на работе в ОАО «Сбербанк России» в прежней должности на условиях заключенного с ним 22 июля 2014 года срочного трудового договора. За М. признано право на оплату времени вынужденного прогула и в его пользу взыскана компенсация морального вреда в размере 15 000 рублей.

Дополнительным решением от 18 сентября 2015 года с ОАО «Сбербанк России» в пользу М. взыскана оплата времени вынужденного прогула в размере 171 299 рублей 92 копейки и расходы на оплату услуг представителя в размере 30 000 рублей.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Сахалинского областного суда от 21 января 2016 года решение суда первой инстанции и дополнительное решение отменены и принято новое решение об отказе  М. в удовлетворении исковых требований.

В соответствии со статьей 256 Трудового кодекса Российской Федерации по заявлению женщины ей предоставляется отпуск по уходу за ребенком до достижения им возраста трех лет. Отпуск по уходу за ребенком может быть использован полностью или по частям. По заявлению женщины, находящейся в отпуске по уходу за ребенком, она может работать на условиях неполного рабочего времени или на дому с сохранением права на получение пособия по государственному социальному страхованию. На период отпуска по уходу за ребенком за работником сохраняется место его работы (должность).

Статьей 59 Трудового кодекса Российской Федерации определено, что срочный трудовой договор заключается на время исполнения обязанностей отсутствующего работника, за которым в соответствии с трудовым законодательством и иными нормативными правовыми актами, содержащими нормы трудового права, коллективным договором, соглашениями, локальными нормативными актами, трудовым договором сохраняется место работы.

Основанием прекращения срочного трудового договора является истечение срока трудового договора (статья 79 настоящего Кодекса), за исключением случаев, когда трудовые отношения фактически продолжаются и ни одна из сторон не потребовала их прекращения (часть 2 статьи 77 Трудового кодекса Российской Федерации).

Согласно статье 79 Трудового кодекса Российской Федерации срочный трудовой договор прекращается с истечением срока его действия. О прекращении трудового договора в связи с истечением срока его действия работник должен быть предупрежден в письменной форме не менее чем за три календарных дня до увольнения, за исключением случаев, когда истекает срок действия срочного трудового договора, заключенного на время исполнения обязанностей отсутствующего работника. Трудовой договор, заключенный на время исполнения обязанностей отсутствующего работника, прекращается с выходом этого работника на работу и при этом не требуется  предварительное предупреждение  принятого  на этот срок работника  об увольнении в связи с истечением срока заключенного с ним трудового договора.

По делу установлено, что приказом  ответчика  основному  работнику  банка С. с 03 июня 2014 года и до 03 апреля 2017 года был предоставлен отпуск по уходу за ребенком до достижения им возраста трех лет.

На указанный период М. с 23 июля 2014 года был принят на работу  консультантом по банковским продуктам на условиях  срочного трудового договора, заключенного 22 июля 2014 года на период отсутствия основного работника С.

23 апреля 2015 года С. подала работодателю заявление, в котором просила  считать ее приступившей к своим обязанностям с 6 мая 2015 года и приказом от 23 апреля 2015 года  работодатель допустил ее с указанной даты к работе.

Приказом от 28 апреля 2015 года с М. срочный трудовой договор расторгнут с 05 мая 2015 года по пункту 2 части 1 статьи 77 Трудового кодекса Российской Федерации (истечение срока трудового договора).

Удовлетворяя иск М., суд первой инстанции посчитал установленным, что основной работник С. фактически к исполнению своих трудовых обязанностей 6 мая 2015 года не приступила, а к М. у работодателя имелись замечания, связанные с исполнением им трудовых обязанностей, в связи с чем пришел к выводу о том, ответчик искусственно создал обстоятельства, влекущие прекращение действия заключенного с истцом срочного трудового договора.

Судебная коллегия указала на неправильное установление по делу  имеющих значение для разрешения спора обстоятельств, нарушение правил оценки доказательств и  приведенных выше норм материального права, поскольку С. в период отпуска по уходу за ребенком вправе выйти на работу в любое время, а работодатель на основании поданного ею заявления был обязан и издал соответствующий приказ, т.к. в силу  закона за нею сохраняется  место  работы.

Не согласилась судебная коллегия и с оценкой доказательств, данной судом первой инстанции, признав, что допрошенные судом свидетели не подтвердили отсутствие С. на работе  6 и 7  мая 2015 года, табелем учета рабочего времени, выпиской из лицевого счета С., а также ее  объяснениями подтверждено, что с 6 мая 2015 года к работе она приступила.

Не имеющими правового значения для дела обстоятельствами судебная коллегия посчитала задержку выплаты С. заработной платы, допущенные ею нарушения трудовой дисциплины, поскольку эти обстоятельства сами по себе не отменяют условий заключенного с М. срочного трудового договора.

Неуплата главой  фермерского хозяйства        страховых взносов на обязательное пенсионное страхование повлекла невключение соответствующего  периода его трудовой деятельности в общий трудовой стаж для назначения трудовой пенсии

Е., являющийся с 18 сентября 2005 года пенсионером по старости и получателем трудовой пенсии, предъявил к Государственному учреждению - Отделу Пенсионного фонда Российской Федерации по Ногликскому району Сахалинской области иск о включении в трудовой стаж неучтенного при назначении пенсии периода его работы с 27 февраля 1992 года по 20 декабря 1998 год в районе Крайнего Севера в качестве главы крестьянского (фермерского) хозяйства, указав, что ответчик отказал ему в удовлетворении соответствующего заявления.

Решением Ногликского районного суда от 09 июля 2015 года, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Сахалинского областного суда от 22 сентября 2015 года, Е. в иске отказано по следующим основаниям.

Согласно пункту 1 статьи 10 Федерального закона от 17 декабря 2001 года № 173-ФЗ «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» (в редакции от 20 ноября 1990 года) в страховой стаж включаются периоды работы и (или) иной деятельности, которые выполнялись на территории Российской Федерации лицами, указанными в части первой статьи 3 настоящего Федерального закона, при условии, что за эти периоды уплачивались страховые взносы в Пенсионный фонд Российской Федерации.

Статьей 7 Федерального закона от 15 декабря 2011 года № 167-ФЗ «Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации» предусмотрено, что застрахованными лицами являются граждане Российской Федерации, постоянно или временно проживающие на территории Российской Федерации, иностранные граждане или лица без гражданства, а также иностранные граждане или лица без гражданства (за исключением высококвалифицированных специалистов в соответствии с Федеральнымзаконом от 25 июля 2002 года N 115-ФЗ "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации"), временно пребывающие на территории Российской Федерации, являющиеся членами крестьянских (фермерских) хозяйств.

В силу статьи 25 Закона РСФСР от 20 ноября 1990 года № 340-1 «О государственных пенсиях в РСФСР» (в редакции от 20 декабря 1990 года) в общий трудовой стаж включается любая работа в качестве рабочего, служащего, члена колхоза или другого кооперативного предприятия (организации); иная работа, на которой работник, не будучи рабочим или служащим, подлежал государственному социальному страхованию; работа (служба) в военизированной охране, в органах специальной связи или горноспасательной части, независимо от ее характера; индивидуальная трудовая деятельность, в том числе в сельском хозяйстве.

По делу  установлено, что Е. с 18 сентября 2005 года назначена трудовая пенсия по старости на основании пункта 6 части 1 статьи 28 Федерального закона от 17 декабря 2001 года № 173 – ФЗ «О трудовых пенсиях в Российской Федерации» за период трудовой деятельности без учета  спорного периода с 27 февраля 1992 года по 1998 год.

23 декабря 2014 года он обратился в пенсионный орган по Ногликскому району с заявлением о включении в его трудовой стаж указанного периода работы в районе Крайнего Севера и перерасчете размера пенсии. 

Решением данного пенсионного органа от 29 декабря 2014 года ему отказано в перерасчете пенсии в связи с отсутствием документально подтвержденных  сведений  об  уплате в спорный период страховых взносов.

Согласно пунктам 1 и 6 статьи 25 Закон РСФСР от 22 ноября  1990 № 348-1 «О крестьянском (фермерском) хозяйстве» глава и другие члены крестьянского хозяйства подлежат государственному социальному страхованию на равных основаниях. Страховые взносы уплачиваются со всей суммы заработка (дохода) членов крестьянского хозяйства. Из дохода исключаются фактически произведенные хозяйством расходы, связанные с развитием крестьянского хозяйства.

Время работы в крестьянском хозяйстве членов хозяйства и граждан, заключивших договоры об использовании их труда, засчитывается в общий и непрерывный стаж работы на основании записей в трудовой книжке и документов, подтверждающих уплату  взносов по социальному страхованию.

Постановлением Совета Министров РСФСР от 04 июня 1991 года № 308 «О Порядке уплаты членами крестьянских (фермерских) хозяйств страховых взносов в Пенсионный фонд РСФСР» установлено, что страховые взносы в размере, определяемом законодательными актами РСФСР, вносятся крестьянскими (фермерскими) хозяйствами по результатам деятельности в целом за год после представления государственным налоговым инспекциям и их должностным лицам декларации о доходах, но не позднее 1 апреля последующего года (пункт 2).

Доход крестьянского (фермерского) хозяйства в денежной и натуральной формах для исчисления страхового взноса определяется как разность между валовым доходом, полученным в целом по хозяйству, и документально подтвержденными им расходами, связанными с развитием крестьянского (фермерского) хозяйства (пункт 3).

Из трудовой книжки Е. следует, что с 27 февраля 1992 года по 27 сентября 2005 года он являлся главой фермерского хозяйства «Новое время» в Ногликском районе Сахалинской области.

15 января 1993 года Е. зарегистрирован в Государственной налоговой инспекции по Ногликскому району как фермер.

По данным пенсионного органа по Ногликскому району налоговые декларации за период с 27 февраля 1992 года по 21 декабря 1998 года страхователем Е. не представлялись, уплату страховых взносов на обязательное пенсионное страхование за указанный период он не производил.

Пленум Верховного Суда Российской Федерации и Пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в Постановлении от 28 февраля 1995 года № 2/1 разъяснили, что неуплата работодателями взносов на государственное социальное страхование не лишает работников права на обеспечение за счет средств государственного социального страхования, а значит, на пенсию (статья 237КЗоТ РФ в редакции Закона РФ от 25 сентября 1992 г. N 3543-1), не распространяется на лиц, самостоятельно обеспечивающих себя работой (индивидуальные предприниматели, главы и члены фермерских хозяйств), осуществляющих свободно избранную ими деятельность на основе частной собственности и на свой страх и риск, которые уплачивают страховые взносы сами за себя.

Исходя из приведенных выше норм материального   права, суд первой инстанции указал в решении, что обязательным условием включения в страховой (трудовой) стаж периода работы в крестьянском (фермерском) хозяйстве является наличие документа территориального органа Пенсионного фонда Российской Федерации или территориального налогового органа об уплате обязательных платежей либо документа, подтверждающего уплату взносов по социальному страхованию.

Установив, что Е. в период с 27 февраля 1992 года по 27 сентября 2005 года являлся главой фермерского хозяйства «Новое время», но доказательств, подтверждающих уплату им страховых взносов за период с 27 февраля 1992 года по 21 декабря 1998 года он суду не представил, суд первой инстанции пришел к выводу, и с ним согласилась судебная коллегия, что указанный период его работы не может быть включен в его трудовой стаж для перерасчета трудовой пенсии, что и явилось основанием  к отказу в удовлетворении его иска.

Право собственности на недвижимое имущество, зарегистрированное до введения в действие Федерального закона «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» в отсутствие законных правоустанавливающих документов, правовых последствий не влечет независимо от того, признавалось оно в судебном порядке недействительным или нет.

27 июля 2015 года Д. обратился в суд с заявлением о признании незаконными решений Федерального государственного бюджетного учреждения «Федеральная кадастровая палата Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии» по Сахалинской области от 27 мая 2015 года о приостановлении осуществления кадастрового учета земельного участка и  от 28 августа 2015 года  об отказе в осуществлении кадастрового учета земельного участка.

В заявлении указал, что на основании постановлений мэра Анивского района от 6 апреля 1994 года № 224 и от 10 августа 1994 года № 556 он приобрел право собственности на долю земельного участка в сельскохозяйственном коллективном предприятии  «Троицкое». В мае 2015 года он обратился в филиал Федеральной кадастровой палаты Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Сахалинской области с заявлением о постановке на государственный кадастровый учет указанной доли земельного участка, но обжалуемыми  решениями  осуществление кадастрового учета приостановлено, а затем в осуществлении кадастрового учета необоснованно отказано.

Решением Южно-Сахалинского городского суда от 23 сентября 2015 года, оставленным без изменения  апелляционным определением судебной коллегии по административным делам Сахалинского областного суда от 26 января 2016 года, Д. в удовлетворении заявленного требования отказано.

Согласно части 1 статьи 16 Федерального закона от 24 июля 2007 года № 221-ФЗ «О государственном кадастре недвижимости» кадастровый учет осуществляется в связи с образованием или созданием объекта недвижимости (далее - постановка на учет объекта недвижимости), прекращением его существования (далее - снятие с учета объекта недвижимости) либо изменением уникальных характеристик объекта недвижимости или любых указанных в пунктах 7, 9, 11 - 21.1, 25 - 30 части 2 статьи 7 настоящего Федерального закона сведений об объекте недвижимости.

Пунктом 5 части 2 статьи 26 Федерального закона  «О государственном кадастре недвижимости» предусмотрено приостановление осуществления кадастрового учета  в случае, если заявление о кадастровом учете или необходимые для кадастрового учета документы по форме либо содержанию не соответствуют требованиям настоящего Федерального закона.

В соответствии с пунктом 6 части 2 статьи 27 Федерального закона  «О государственном кадастре недвижимости» орган кадастрового учета принимает решение об отказе в осуществлении кадастрового учета в случае, если истек срок приостановления осуществления кадастрового учета и не устранены обстоятельства, послужившие основанием для принятия решения о приостановлении.

Пунктом 2 части 1 статьи 22 Федерального закона «О государственном кадастре недвижимости» предусмотрено, что необходимым для кадастрового учета документом является межевой план (при постановке на учет земельного участка, учете части земельного участка или кадастровом учете в связи с изменением уникальных характеристик земельного участка).

Межевой план состоит из графической и текстовой частей. В текстовой части межевого плана указываются необходимые для внесения в государственный кадастр недвижимости сведения о земельном участке или земельных участках в объеме, установленном органом нормативно-правового регулирования в сфере кадастровых отношений, сведения об использованной при подготовке межевого плана геодезической основе кадастра, а также в установленном частью 1 статьи 39 настоящего Федерального закона случае сведения о согласовании местоположения границ земельных участков в форме акта согласования местоположения таких границ (части 4 и 6 статьи 38 того же  Федерального закона).

Этим же Федеральным законом определено, что в государственный кадастр недвижимости вносятся сведения о вещных правах на объект недвижимости в объеме сведений, определенных порядком ведения государственного кадастра недвижимости, в случае, если указанные права не зарегистрированы в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним (пункт 8 части 2 статьи 7).

Такой порядок  утвержден  Приказом Минэкономразвития России от 4 февраля  2010 года № 42, в соответствии с подпунктом 4 пункта 8 которого в государственный кадастр недвижимости вносятся следующие сведения о незарегистрированных в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним вещных правах:

- содержащиеся в представленном правообладателем (его представителем) в орган кадастрового учета правоустанавливающем (правоудостоверяющем) документе, оформленном до вступления в силу Федерального закона от 21 июля 1997 года № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» в соответствии с законодательством Российской Федерации, действовавшим в месте и во время возникновения данного права и подтверждающим возникновение (наличие) такого права: наименование и реквизиты правоустанавливающего (правоудостоверяющего) документа;

- вид права и размер доли в праве, если такие сведения указаны в правоустанавливающем (правоудостоверяющем) документе;

- сведения о правообладателях в объеме сведений, содержащихся в правоустанавливающем (правоудостоверяющем) документе (уточненные сведения о правообладателе могут быть включены в Реестр на основании иных, подтверждающих в соответствии с законодательством Российской Федерации такие сведения (их изменение) документов, представленных правообладателем или его представителем).

В соответствии с указанными нормами права для осуществления  кадастрового учета  объекта недвижимого имущества органу кадастрового учета должен быть представлен правоустанавливающий (правоудостоверяющий)  документ, подтверждающий  возникновение (наличие) права на подлежащий кадастровому учету объект.  

Судом по делу установлено, что 13 мая 2015 года Д. обратился в уполномоченный орган кадастрового учета с заявлением о постановке на государственный кадастровый учет объекта недвижимости – земельного участка, расположенного по восточной стороне 8-10 километра автодороги Южно-Сахалинск-Холмск при выезде из села Троицкое Анивского района Сахалинской области.

Указанный  земельный участок был образован путем выдела в счет пяти долей в праве общей собственности на земельный участок с кадастровым номером 65:05:0000000:52.

При обращении в орган кадастрового учета Д. к заявлению о постановке земельного участка на кадастровый учет приложил межевой план от 11 мая 2015 года, газетную публикацию от 10 апреля 2015 года и проект межевания земельных участков от  13 мая 2015 года, а также свидетельство  о праве собственности серии IV65-5 №  607978, выданное 02 декабря 1996 года. Основанием выдачи в свидетельстве указано постановления мэра  Анивского района  от 05 апреля 1994 года № 224 и  от 10 августа  1994 года № 556. 

Однако, названные постановления мэра Анивской районной администрации Сахалинской области от 06 апреля 1994 года № 224 и от 10 августа 1994 года № 556 «О передаче земель совхоза «Южно-Сахалинский» в коллективную совместную собственность коллективному сельскохозяйственному предприятию «Троицкое» вступившим в законную силу решением Арбитражного суда Сахалинской области от 05 мая 2008 года по делу № А59-482/08-С13 признаны недействительными, как противоречащие требованиям нормативных правовых актов Российской Федерации, запрещающим приватизацию семеноводческих хозяйств с высокой долей государственных инвестиций в основном капитале и не допускающих выдел земельных долей в натуре работникам таких сельскохозяйственных предприятий.

Установив, что акт органа местного самоуправления о праве Д. на вышеуказанный земельный участок признан в судебном порядке недействительным, суд первой инстанции пришел к выводу, и с этим выводом согласилась судебная коллегия, о наличии у органа кадастрового учета законных оснований для приостановления и последующего отказа Д. в осуществлении государственного кадастрового учета этого земельного участка, отказав ему в удовлетворении заявленного требования.

Суд апелляционной  инстанции отверг довод Д. в апелляционной жалобе о том, что право собственности на земельный участок зарегистрировано в порядке, установленном до введения в действие Федерального закона «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» и не признано недействительным или отсутствующим, указав, что свидетельство о праве собственности на недвижимое имущество в отсутствие правоустанавливающих документов, правовых последствий не влечет независимо от того, признавалось оно в судебном порядке недействительным или нет.

Суд вправе на основании  части первой статьи 100 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации  уменьшить  подлежащую взысканию сумму расходов на представителя в случае признания этих расходов чрезмерными, исходя из конкретных обстоятельств  дела и при соблюдении условий  необходимого баланса процессуальных прав и обязанностей  сторон.

Решением Поронайского городского суда от 27 апреля 2015 года, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Сахалинского областного суда от 21 июля 2015 года, удовлетворен иск Б. к администрации Поронайского городского округа о признании незаконными распоряжения от 20 марта 2015 года, приказа о прекращении трудового договора от 20 марта 2015 года, о восстановлении на работе, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула. Этим же решением частично удовлетворен его иск   о взыскании с ответчика компенсации морального вреда.

5 августа 2015 года Б. обратился в суд с заявлением о взыскании с администрации Поронайского городского округа понесенных им судебных расходов в размере 150 000 рублей на оплату услуг представителя и в размере 1 000 рублей, затраченных на оформление доверенности на представителя.

Определением Поронайского городского суда от 4 сентября 2015 года заявление Б. о взыскании судебных расходов удовлетворено частично. С администрации Поронайского городского округа в его пользу  взысканы расходы на оформление доверенности в размере 800 рублей и расходы на  оплату услуг представителя в размере 50 000 рублей.

В частной жалобе Б. просил  указанное определение суда  первой инстанции отменить и удовлетворить его заявление о взыскании судебных расходов на оплату услуг представителя в полном размере.

Согласно части 1 статьи 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации стороне, в пользу которой состоялось решение суда, суд присуждает возместить с другой стороны понесенные по делу судебные расходы.

Судебные расходы состоят из государственной пошлины и издержек, связанных с рассмотрением дела. К издержкам, связанным с рассмотрением дела, относятся, в том числе, расходы на оплату услуг представителя и другие, признанные судом необходимыми расходы (часть 1 статьи 88 и статья 94 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

В соответствии с частью 1 статьи 100 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации стороне, в пользу которой состоялось решение суда, по ее письменному ходатайству суд присуждает с другой стороны расходы на оплату услуг представителя в разумных пределах.

Судом установлено, что при рассмотрении данного дела Б. воспользовался услугами представителя-адвоката К., с которым  заключен  договор на оказание  юридических услуг. Согласно платежной квитанции услуги представителя оплачены в размере  150 000 рублей.

Конституционный Суд Российской Федерации в определении № 382-О-О от 17 июля 2007 года указал на то, что нормы части первой статьи 100 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предоставляют суду право уменьшить сумму, взыскиваемую в возмещение расходов по оплате услуг представителя. Реализация данного права судом возможна лишь в том случае, если он признает эти расходы чрезмерными в силу конкретных обстоятельств дела, а также в случае обеспечения условий, при которых соблюдался бы необходимый баланс процессуальных прав и обязанностей сторон.

Принимая решение о частичном взыскании  с ответчика в пользу Б. судебных расходов  на представителя  в размере 50 000 руб., суд первой инстанции  учел правовую позицию Конституционного Суда  Российской Федерации, сложность и характер гражданского  дела, объем оказанных представителем услуг, количество судебных заседаний, в которых представитель участвовал, а также исходил из принципа  разумности.

Судебная коллегия не усмотрела  нарушений норм процессуального права, признав вывод суда достаточно мотивированным и соответствующим конкретным обстоятельствам дела.

Имущество, нажитое  каждым из супругов в период их раздельного проживания при прекращении семейных отношений, признается собственностью каждого из них.

В.О.  предъявила к бывшему супругу В.А. иск о разделе совместно нажитого имущества и указала, что с 10 января 2008 года по 19 марта 2013 года состояла с ним в зарегистрированном  браке. В перечень имущества, подлежащего разделу, истица включила автомобили «Toyota Rav 4», 1995 года выпуска и «Toyota Hilux Surf», 1990 года выпуска, а также иное имущество. При этом представила суду список имущества, которое не относится к совместно нажитому и не подлежит разделу. Просила взыскать с ответчика в ее пользу денежную компенсацию в размере ½ доли от стоимости указанных  автомобилей и денежную компенсацию в размере ½ доли от стоимости иного имущества, подлежащего разделу.

Ответчик В.А. с иском в части раздела иного совместно нажитого имущества и его оценки согласился, а против иска в  части  раздела автомобилей возражал.

Решением Южно-Сахалинского городского суда от 21 августа 2015 года совместно нажитым супругами В.О. и В.А. признано следующее имущество: автомобиль «Toyota Hilux Surf», 1990 года выпуска, автомобиль «Toyota Rav 4», 1995 года выпуска, диван, холодильник, телевизор, персональный компьютер.

За ответчиком  В.А. в результате раздела имущества признано право собственности на автомобиль «Toyota Hilux Surf».

С ответчика В.А. в пользу истицы В.О. в счет компенсации стоимости ее ½ доли в совместно нажитом имуществе взыскано: за автомобиль «Toyota Hilux Surf» 278 000 рублей, за проданный  до раздела имущества автомобиль «Toyota Rav 4»  136 400 рублей и за иное совместно нажитое имущество - 12 053 рубля 35 копеек.

В остальной части иска В.О. отказано.

В.А. обжаловал решение суда первой инстанции только в части  признания совместно нажитым имуществом автомобиля «Toyota Hilux Surf» и взыскания в пользу бывшей супруги денежной компенсации в размере ½  доли его стоимости, сославшись на то, что этот автомобиль приобретен им в период, когда одной семьей с В.О. он уже не проживал.

Определением судебной коллегии по гражданским делам Сахалинского областного суда от 19 января 2016 года решение суда первой инстанции,  проверенное в пределах доводов  апелляционной жалобы,  отменено в части распространения режима совместной собственности супругов на автомобиль марки «Toyota Hilux Surf», выделении указанного автомобиля в пользу  В.А. и взыскании с него в пользу В.О. компенсации в размере ½  доли его стоимости по следующим основаниям.

По делу установлено, что брак между В.А. и В.О. был  зарегистрирован 10 января 2008 года и расторгнут вступившим в законную силу решением мирового судьи судебного участка № 20 Камчатского края от 18 февраля 2013 года, о чем 16 марта 2013 года учинена соответствующая актовая запись и выдано свидетельство  о расторжении брака.

Суд первой инстанции признал недоказанным прекращение между супругами семейных отношений в ноябре 2010 года и посчитал установленным, что автомобиль «Toyota Hilux Surf» является их совместно нажитым имуществом.

Суд апелляционной инстанции с этим выводом не согласился, исходя из следующего.

Автомобиль  «Toyota Hilux Surf», 1990 года выпуска был приобретен В.А. на основании договора купли-продажи от 12 июня 2012 года, т.е. до расторжения брака.

Однако, вступившими в законную силу решением мирового судьи судебного участка № 20 Камчатского края от 18 февраля 2013 года о расторжении между В.О. и В.А. брака, а также решением Южно-Сахалинского городского суда от 10 октября 2013 года по делу по иску В.О. к В.А. об оспаривании отцовства установлено, что семейные отношения между ними были фактически прекращены с ноября 2010 года, что не было учтено судом первой инстанции вопреки требованиямчасти 2 статьи 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, предусматривающей, что обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным постановлением по ранее рассмотренному делу, обязательны для суда, не доказываются вновь и не подлежат оспариванию при рассмотрении другого дела, в котором участвуют те же лица, направлены на обеспечение стабильности и общеобязательности судебного решения.

В этой связи на основании положений  пункта 4 статьи 38 Семейного кодекса Российской Федерации судебная коллегия признала автомобиль  «Toyota Hilux Surf» имуществом, не подлежащим разделу, приобретенным В.А. хотя и до расторжения брака с В.О., но в период раздельного с В.О. проживания и прекращения семейных отношений.

Административный надзор в отношении иностранных граждан и лиц без гражданства может быть установлен при условии их проживания (пребывания) на территории Российской Федерации на законных основаниях.

Федеральное казенное учреждение Исправительная колония № 2 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Сахалинской области (далее по тексту – ФКУ ИК-2) обратилось в Смирныховский районный суд с заявлением об установлении административного надзора в отношении К., осужденного Южно-Сахалинским городским судом за совершение преступления, предусмотренного частью 1 статьи 105 Уголовного кодекса Российской Федерации к 10 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Решением Смирныховского районного суда данное заявление  удовлетворено: в отношении К. установлен административный надзор сроком на восемь лет со дня постановки на учет в органе внутренних дел по избранному месту жительства или пребывания, за вычетом срока, истекшего после отбытия наказания, с применением административных ограничений в виде обязательной явки в орган внутренних дел по месту жительства или пребывания для регистрации 3 раза в месяц, запрета пребывания в местах общественного питания, где осуществляется продажа спиртных напитков на разлив.

Апелляционным определением судебной коллегии по административным делам Сахалинского областного суда решение суда отменено по следующим основаниям.

Согласно разъяснениям, содержащимся пункте 3 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 года № 22   «О применении судами законодательства при рассмотрении дел об административном надзоре» лица, в отношении которых может устанавливаться административный надзор, определены в статье 3 Федерального закона № 64-ФЗ и в статье 173.1 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации. Применение административного надзора к иностранным гражданам и лицам без гражданства возможно при условии их проживания (пребывания) на территории Российской Федерации на законных основаниях.

 Статьей 2 Федерального закона от 25 июля 2002 года № 115-ФЗ «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации» предусмотрено, что законно находящимся в Российской Федерации является иностранный гражданин, имеющий действительные вид на жительство, либо разрешение на временное проживание, либо визу и (или) миграционную карту, либо иные предусмотренные федеральным законом или международным договором Российской Федерации документы, подтверждающие право иностранного гражданина на пребывание (проживание) в Российской Федерации.

В силу части 2 статьи 2 Федерального закона от 25 июля 2002 года № 115-ФЗ «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации» в целях настоящего Федерального закона понятие «иностранный гражданин» включает в себя понятие «лицо без гражданства», за исключением случаев, когда федеральным законом для лиц без гражданства устанавливаются специальные правила, отличающиеся от правил, установленных для иностранных граждан.

Как следовало из материалов дела, К. не является гражданином Российской Федерации. У него имеется паспорт гражданина СССР. До 25 августа 1992 года он значился зарегистрированным по месту жительства в одной из областей Украины.

Ответ УФМС России по Сахалинской области на запрос суда апелляционной инстанции свидетельствует, что К.  значится поставленным на миграционный учет по месту отбытия наказания на срок - по день освобождения из исправительного учреждения.

В соответствии с пунктами 5, 6 части 1 статьи 7, пунктами 5, 6 части 1 статьи 9 Федерального закона от 25 июля 2002 года № 115-ФЗ «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации» разрешение на временное проживание, а также вид на жительство иностранному гражданину не выдается, а ранее выданное разрешение на временное проживание и вид на жительство аннулируется в случае, если данный иностранный гражданин осужден вступившим в законную силу приговором суда за совершение тяжкого или особо тяжкого преступления либо преступления, рецидив которого признан опасным; имеет непогашенную или неснятую судимость за совершение тяжкого или особо тяжкого преступления на территории Российской Федерации либо за ее пределами, признаваемого таковым в соответствии с федеральным законом.

Таким образом, у освобождаемого из мест лишения свободы К., являющегося лицом без гражданства, отсутствуют законные основания для пребывания на территории Российской Федерации. Следовательно, отсутствуют основания для установления в отношении него административного надзора.

Судебная практика по делам об административных правонарушениях

Действующим законодательством не предусмотрена возможность самостоятельного обжалования судебных актов, принятых по результатам заявленных ходатайств, не препятствующих дальнейшему движению по делу, как не нарушающих права участвующих в деле лиц на судебную защиту.

В рамках рассмотрения дела об административном правонарушении, предусмотренном частью 1 статьи 12.24 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в отношении гражданина А., последним судье было заявлено ходатайство о передаче дела для рассмотрения в суд по месту его жительства. Определением судьи от 29 января 2016 г. в удовлетворении ходатайства отказано. На указанное определение суда гражданином А. подана жалоба, в которой он просил его отменить.

Определением судьи Сахалинского областного суда от 15 марта 2016 г. дело по жалобе возвращено в суд без рассмотрения, поскольку  исходя из положений статей 30.1, 30.9 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в судебном порядке могут быть обжалованы постановление, решение по делу об административном правонарушении, то есть итоговые судебные акты, принятые по существу дела и препятствующие его дальнейшему движению.

Руководствуясь указанными нормами, судья при подготовке к рассмотрению жалобы пришел к выводу о том, что определение, принятое судьей по ходатайству о передаче дела для рассмотрения в суд по месту жительства гражданина, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, не подлежит самостоятельному обжалованию, поскольку фактически не препятствует дальнейшему движению по делу и не нарушает права участвующих в деле лиц на судебную защиту. Кроме того, судом отмечено, что в случае несогласия с выводами судьи по результатам разрешения заявленных ходатайств, доводы об их незаконности и необоснованности подлежат проверке при рассмотрении жалобы на итоговый судебный акт.

При решении вопроса о  восстановлении пропущенного процессуального срока на обжалование судебных актов исследованию подлежит не только наличие уважительных причин пропуска процессуального срока, но и временной период пропущенного срока, а также обстоятельства, свидетельствующие о необходимости обеспечения реализации права на  судебную защиту и доступ к правосудию.

Определением судьи Тымовского районного суда Сахалинской области от 28 января 2016 года Учреждению отказано в восстановлении срока на подачу жалобы на постановление должностного лица, поскольку суду не приведено уважительных причин пропуска срока заявленного к восстановлению.

На указанное определение судьи законным представителем лица, привлеченного к административной ответственности,  подана жалоба, в которой она просила определение отменить, восстановить срок на обжалование постановления. Отмечала, что временной период пропуска срока, которой составил один день, является незначительным. Кроме того, в связи с нерабочими (праздничными) днями процессуальный срок на обжалование значительно уменьшился, поэтому полагала, что он был пропущен по уважительным причинам.  

Определением судьи Сахалинского областного суда от 11 марта 2016 г. указанное определение судьи Тымовского районного суда Сахалинской области отменено, дело возвращено в суд для рассмотрения жалобы по существу.

Отменяя определение, суд  исходил из следующего.

Согласно частям 1, 2 статьи 30.3 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях жалоба на постановление по делу об административном правонарушении может быть подана в течение десяти суток со дня вручения или получения копии постановления.

В случае пропуска срока, предусмотренного частью 1 настоящей статьи, указанный срок по ходатайству лица, подающего жалобу, может быть восстановлен судьей или должностным лицом, правомочными рассматривать жалобу.

Руководствуясь указанными нормами, судья пришел к выводу о том, что закон не связывает возможность восстановления срока на обжалование постановления по делу об административном правонарушении исключительно с наличием уважительных причин его пропуска, поскольку наряду с наличием уважительных причин пропуска процессуального срока учету подлежат временной период пропущенного срока, а также обстоятельства, свидетельствующие о необходимости обеспечения возможности судебного контроля состоявшегося судебного акта, в отношении которого пропущен срок на его обжалование. Предметом проверки в порядке статей 30.12-30.17 КоАП РФ могут быть только судебные акты, а не постановления административных органов, в связи с чем отказ в восстановлении срока на обжалование постановления административного органа лишает лицо возможности реализации права на судебную защиту и доступа к правосудию, что недопустимо и являлось достаточным основанием для восстановления срока на обжалование постановления должностного лица.

Рассмотрение жалобы неправомочным судьей повлекло отмену постановления о привлечении лица к административной ответственности.

Постановлением заместителя начальника отдела государственного контроля, надзора и охраны водных биологических ресурсов и среды их обитания по Южно-Курильскому району №28-004/2015 от 17 сентября 2015 года К. привлечен к административной ответственности по части 1 статьи 8.42 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях в виде административного штрафа в размере 3 000 рублей.

Данное постановление К. обжаловал в суд.

Решением судьи Южно-Курильского районного суда от 03 ноября 2015 года обжалуемое постановление оставлено без изменения. 

Указанные акты решением судьи Сахалинского областного суда от 01 февраля 2016 года по жалобе К. отменены по следующим основаниям.

В соответствии с частью 1 статьи 47 Конституции Российской Федерации никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом.

Согласно статье 30.4 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях при подготовке к рассмотрению жалобы на постановление по делу об административном правонарушении судья, должностное лицо выясняют: имеются ли обстоятельства, исключающие возможность рассмотрения жалобы данными судьей, должностным лицом, а также обстоятельства, исключающие производство по делу; направляют жалобу со всеми материалами дела для рассмотрения по подведомственности, если ее рассмотрение не относится к компетенции соответствующих судей.

В соответствии с пунктом 3 части 1 статьи 7 Федерального конституционного закона от 23 июня 1999 года № 1-ФКЗ «О военных судах Российской Федерации» и части 3 статьи 23.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях военным судам подсудны дела об административных правонарушениях, совершенных военнослужащими, гражданами, проходящими военные сборы.

В пункте 30 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2005 года № 5 «О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» разъяснено, что жалобы на постановления по делам об административных правонарушениях, вынесенные только в отношении военнослужащих либо лиц, проходящих военные сборы, рассматриваются гарнизонными военными судами.

Из дела видно, что К. при составлении протокола об административном  правонарушении указывал о наличии у него статуса военнослужащего.

Согласно справке № 53 от 01 февраля 2016 года, выданной командиром войсковой части 2199, К. проходит военную службу по контракту в войсковой части 2199 с местом дислокации пгт. Южно-Курильск с 09 ноября 2014 года по настоящее время.

Следовательно, жалоба привлеченного к административной ответственности военнослужащего К. на постановление должностного лица по делу об административном правонарушении, рассмотрена неправомочным судьей.

Из положений пункта 5 части 1 статьи 30.7 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях во взаимосвязи со статьей  30.9 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях следует, что по результатам рассмотрения жалобы на решение, принятое по жалобе на постановление по делу об административном правонарушении, выносится решение об отмене постановления (решения) и о направлении дела на рассмотрение по подведомственности, если при рассмотрении жалобы установлено, что постановление вынесено неправомочными судьей, органом, должностным лицом.

 С учетом изложенного, решение судьи Южно-Курильского районного суда от 03 ноября 2015 года по делу о привлечении К. к административной ответственности по части 1 статьи 8.42 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях отменено, а дело - направлено по подведомственности в Курильский гарнизонный военный суд.